В Калининграде доктор филологических наук, ведущий специалист в области семиотики, лингвистики, теории коммуникации, профессор Института гуманитарных наук БФУ имени Канта Сурен Золян рассказал коллегам из университета, почему все мы являемся социальными семиотиками, как с помощью языка можно управлять сознанием и что общего между текстом и геномом
— Сурен Тигранович, в последнее время социальная семиотика становится, если можно так выразиться, модной наукой. С чем вы это связываете?
— Социальная семиотика — это довольно молодая наука, в следующем году ей исполнится всего тридцать лет (по другой версии, 42 – смотря какую публикацию, где появляется этот термин, брать за точку отсчета). Но при этом у нее очень глубокие корни. Начинать можно с Конфуция, с его "Беседы об исправлении имен». Кроме того, еще Аристотель говорил о том, что человек — животное социальное.
Мы — общественные существа, и для того, чтобы жить в обществе, мы должны обмениваться информацией. Делается это с помощью знаков. Мы посылаем друг другу разного рода сигналы и принимаем сигналы от других. И в этом смысле мы все наивные социальные семиотики.
Вот смотрите: человек утром встает и начинает бриться. Само по себе это действие не является знаком. Оно становится им только в определенном контексте. Человек бреется, потому что нельзя прийти на работу небритым. Потому что в обществе, в котором он живет, существуют определенные нормы и правила, нарушать которые не рекомендуется.
В других обществах, наоборот, бритье воспринимается как вызов, потому что считается, что мужчина обязательно должен быть с бородой. Это — норма.
То есть, в любом случае человек — бреется ли он утром или нет — совершает действие, и это действие направлено не только на себя, но и на других. Следовательно, оно — социальное. Поступок – это знак.
Обо всем этом писал еще отец социологии Макс Вебер. Он называл свою социологию понимающей и говорил, что в её основе лежит понятие смысла.
И смысл передаётся с помощью знака, поступка, который в свою очередь можно перевести в текст.
Вот мы сейчас с вами беседуем. Вы берете у меня интервью. Какой-нибудь марсианин, который не знает, что такое интервью, просто не поймет смысла происходящего.
Человек же, который знаком с нашей культурой, понимает, что есть интервьюер и есть интервьюируемый, и он не сможет построить описание происходящего, не сделав одного из нас главным. Сам язык выстраивает здесь определенную иерархию. И то, как мы строим текст, показывает, как мы воспринимаем мир.
В языке отражается очень сложная система отношений. Причем многое не проговаривается, а подразумевается. Вот возьмем, например, простое слово «мой». Оно на самом деле имеет различные значения в зависимости от контекста. Когда я говорю «моя гостиница», то и я, и тот, кто меня слушает, прекрасно понимают, что я не являюсь её владельцем, я просто в этой гостинице временно живу.
Все мы пользуемся определенной системой знаков, часто, не отдавая себе в этом отчета. Это как говорить на языке, не зная его грамматики.
Но это не значит, что знание грамматики нам никогда не понадобится.
— А какое практическое значение имеет социальная семиотика? Как эти знания можно использовать?
— Для меня, как для ученого, всё это в первую очередь представляет академический интерес.
Но, с другой стороны, нельзя не заметить, что социальная семиотика в современном мире приобретает особое значение. Мы живем в век информационных технологий, общество сегодня управляется благодаря потокам информации.
Один из выдающихся философов 20-го века Мишель Фуко ввел такое понятие как «власть-знание».
И, действительно, власть сегодня основывается не на силе, как таковой, а на контроле за мыслями. Задача власти сегодня состоит в том, чтобы заставить людей думать так, как ей – власти — это выгодно. И сегодня государство контролирует не столько механизмы легитимного насилия, сколько механизм распространения информации. И любая попытка противостоять власти строится на перераспределении потоков информации. В этом плане очень показателен пример некоторых стран Ближнего Востока, где во время «арабской весны» элита использовала традиционные информационные каналы, а контр-элита — социальные сети. Поэтому произошедшие в этих странах события еще называют фейсбучными революциями. Новое поколение пользовалась другими каналами информации, которые действующую власть не смогла перекрыть.
Ну, а если говорить о пользе знания законов социальной семиотики для отдельного человека, то он, поняв то, как работают некоторые механизмы, может не позволить собой манипулировать. Это касается и политики, и рекламы.
В известном смысле законы социальной семиотики — это своего рода оружие, которое можно использовать как во благо человеку, так и во вред.
В романе Джорджа Оруэлла «1984» показано, как тоталитарный режим осуществлял контроль за мыслями человека с помощью языка. Постепенно у людей из памяти стирались значения слов, обеднялся их смысл, поэтому о некоторых вещах невозможно было рассуждать, потому что не существовало соответствующих понятий. Ну как можно думать, например, о равенстве в правах, когда слово «равенство» обозначает только одинаковость физических параметров. Когда человек произносит фразу «все люди равны», это вызывает смех, поскольку очевидно, что люди не равны. У них разный рост, разный вес, разный возраст и так далее. Поэтому, чем лучше в обществе разработан понятийный аппарат, тем шире возможности для осмысления реальности.
— Вы являетесь сторонником концепции, согласно которой существует тесная связь между языком и геномом. Расскажите, пожалуйста, об этом подробней.
— Это уже не социальная, а «чистая» семиотика – когда мы рассматриваем абстрактные схемы, по которым организованы знаковые системы. Практически все, кто занимался генетическим кодом и геномом, отмечали сходство принципов организации генетической информации с языковыми.
В частности, это отмечал легендарный физик Георгий Гамов, который в 30-е годы бежал из СССР в США. Он сделал множество выдающихся открытий, и не только в области физики. Так, именно он является автором идеи о триплетности генетического кода.
По сути он биохимическую задачу решил путем перевода с одной семиотической системы на другую.
Нуклеотиды — это ведь определенная цепочка знаков. Как в тексте различные сочетания букв образуют разные слова, так и в цепочке ДНК разная последовательность нуклеотидов соотносится с различными аминокислотами и белками. А это принцип не столько биохимических, сколько семиотических систем.
Нужно отметить, что связь генома с языком очевидна не только людям науки. Например, во время приема по поводу завершения проекта по расшифровке генома человека президент США Билл Клинтон сказал ученым, что они расшифровали «язык, посредством которого Бог создал жизнь».
А позже руководитель этого проекта «Геном человека» Фрэнсис Коллинз написал две популярные книги: «Язык Бога» и «Язык жизни».
— Сурен Тигранович, каковы ваши планы сотрудничества с БФУ имени Канта?
— Сегодня БФУ — очень динамично развивающийся университет, и я надеюсь, что наше с ним сотрудничество будет долгим и плодотворным.
Одно из направлений сотрудничества — образовательное. Я читаю в университете лекции. Мне очень нравится формат «Универсариум», когда все гуманитарии — политологи, лингвисты, философы и так далее — сидят в одной аудитории. Ведь им всем необходимо знать, что такое коммуникации, что такое текст, что такое научный метод, чем он отличается от обыденного знания.
Так же есть идея совместного с университетом проекта, который будет основан именно на смысле в социальных отношениях. Научная группа (предполагается, что в нее войдут десять человек, а я выступлю в качестве руководителя) попытается поставить вопрос не только о том, как передается смысл, но и как он рождается. В итоге мы должны выйти на создание отдельных направлений, которые могли бы объединить всех гуманитариев. Это, что называется, магистральная ветка нашего сотрудничества с БФУ.
Важно отметить, что участие в программе «5-100» дает университету дополнительные возможности в плане создания новых университетских структур, которые уходят от рутинных линий.
Дзен