Дискуссии о характере, причинах и последствиях эскалации украинского кризиса не ослабевают, не теряют масштаба и интенсивности. В Черногории им даже удалось затмить десятилетия споров о сербском, черногорском, сербско-черногорском и черногорско-сербском языках. О видении ситуации на Украине глазами Балканских стран – материал Душана Пророковича, опубликованный изданием in4s.net.
“Зарубежным зрителям это не покажется особо интересным, для отечественных летописцев это, безусловно, эпохальная перемена. Новая поляризация во всей Европе проецируется по другой вертикали, и балканские народы не остаются в стороне от этого. Кстати, само обсуждение часто напоминает сцены из культового фильма Божидара Николича «Три билета в Голливуд». Я за русских, я за американцев!? Это явление связано не только с нашим, балканским, или сербским, или черногорским, или сербско-черногорским политическим базаром. О нет, вовсе нет! Это явление обнаруживается в континентальном масштабе, оно во всех отношениях заслуживает прилагательного “европейский”.
Сверху вниз, в основном из Брюсселя, каждый день посылаются сообщения о том, что политкорректно, а что нет, с сопутствующими прогнозами скорой победы, что, наверное, должно мотивировать «партнеров». Последнее в серии исходит от Урсулы фон дер Лайен, которая оценивает, что России грозит банкротство, экономический коллапс, падение валового внутреннего продукта, рост инфляции, рост безработицы, отъезд молодых людей из страны…
Она забыла добавить ранее представленные тезисы избранных аналитиков о том, что разгневанные олигархи якобы готовятся спровоцировать демонстрации и политический переворот. Мол, Путин уходит, потерпите еще немного.
Термин «партнеры» на самом деле является эвфемизмом старого, более точного и более подходящего термина «вассалы». И кто спрашивает у периферийных государствах и подобных государствам образованиям, что правильно, а что нет? Их работа — следовать. Вассалы служат не для того, чтобы спрашивать, договариваться с ними, что-то согласовывать, а для того, чтобы принимать решения и реализовывать их в оперативном плане. И повторять мотивационные речи. Ведь у ЕС уже никто ничего не спрашивает.
В один вечер рассыпались внешняя политика и политика безопасности, которые «держались» на шатких ногах до того рокового февральского вечера. Внешняя политика и политика безопасности ЕС определяется в Вашингтоне. Предлагая объяснение типа “нам пришлось это сделать из-за европейской интеграции или европейской солидарности”, кажется трагикомичным, поскольку в данных обстоятельствах оно указывает на вассальный статус одного периферийного актора по отношению к другому вассалу, а не по отношению к империи.
Без независимой внешней политики и политики безопасности ЕС является вассалом Соединенных Штатов, а балканские государства и подобные им нацелены на то, чтобы быть вассалами ЕС, как американского вассала. Похлопывание по плечу на саммитах НАТО наших президентов, премьер-министров, министров и премьер-министров принципиально этого не изменит. Обострение украинского кризиса, помимо множества других изменений и подтверждений, приносит «цементирование» периферийного статуса Балкан по отношению к «коллективному Западу», третье место в лиге для всех «региональных игроков». Грустный и депрессивный, но раздетый до конца и до боли правдивый в этой «военной обстановке» финал.
Жак Бо описал, как это выглядит в случае с Украиной: «Я думаю, что с самого начала президент Украины Владимир Зеленский попал в ловушку западных союзников. Американцы и англичане совсем не хотели мира на Украине. Это план ослабления России. Украина на самом деле никого не интересует, эта страна — просто инструмент, чтобы попытаться ослабить Россию. Китайцы об этом знают. Вот почему они не хотят отказываться от своих отношений с Россией».
Фон дер Лайен ещё не ответила, но она, несомненно, хочет: откуда китайцы знают, что такое независимая внешняя политика и политика безопасности, они плохие бухгалтеры! С добавлением в конце: Путин уходит, потерпим еще немного!
С одной стороны, заметно, что США пожертвовали стратегией ради тактики. С другой стороны, заметно, что в Москве решили пожертвовать тактикой ради стратегии. Что это означает на практике и как это повлияет на будущие события? Жак Бо совершенно прав, когда утверждает, что на Западе «Украина никому не интересна».
Весь «Украинский проект», готовившийся со второй половины последнего десятилетия ХХ века и введенный в операционную фазу в 2013 году, служит ослаблению России. Концептуально Збигнев Бжезинский давно писал о важности Украины для ослабления России. За ним последовали американские и британские теоретики, стратеги и аналитики. Это просто часть великой стратегии по контролю над евразийской континентальной массой, это политическая цель.
Однако с началом русской операции необходимо было отождествить политическую цель с военной. Военное поражение Киева также означает, что великая стратегия провалилась, а от давно поставленной политической цели ничего не осталось, и предпочтение отдаётся тактике поддержания российского прогресса с постоянным вооружением украинских сил, регулярных или военизированных, какими бы они ни были.
Это осуществляется с параллельным введением санкций, объявлением России отступническим государством и действиями через международные организации везде, где это возможно — с целью политически изолировать Москву, экономически истощить её, политически дестабилизировать её внутри страны и на международной арене. Без военного сдерживания России даже эти параллельные действия не могут принести больших результатов, поскольку и в теории, и на практике известно, что военная победа гарантирует лучшую переговорную позицию и политические выгоды.
Напротив, российские центры принятия решений явно отдавали приоритет политическим целям. То есть военный прогресс является лишь частью более широкого (гео)политического плана по формированию многополярной структуры мировой политической системы и новых правил мироустройства. Игра. Тактика, развертывание сил на определённых направлениях, манёвры, за которыми ежедневно следит заинтересованная аудитория, и, наконец, овладение определенным пространством, в этом «матче» является важным, но не приоритетным, а потому «фактор времени» не играет решающей роли. Закончатся ли отдельные запланированные боевые действия рано или поздно — не имеет решающего значения. Это утверждение требует дополнительных пояснений.
О возможном «российском военном участии» спекулируют давно, в первую очередь в «западных коридорах» и «осведомленных кругах», а начиная с осени 2021 года все чаще и чаще. Россия предложила Соединенным Штатам соглашение о стратегическом партнерстве, и после двусторонней встречи двух президентов в Женеве казалось, что «дверь открыта» для некоторого прогресса. Логично предположить, что обсуждалось всё, в том числе и возможные последствия срыва переговоров и «закрытие двери». Это та часть, которую дипломаты любят описывать фразой «мы предупредили другую сторону». Вот если другую, в данном случае американскую, сторону предупредили, что будет эскалация, если Вашингтон не прекратит определённую деятельность на Украине (а этой деятельности накопилось с 2013 года максимально много) , то ему предстояло просчитать возможные издержки и выгоды такого развертывания.
Наивно было полагать, что Кремль затеет такую колоссальную акцию, с точки зрения международной политики очень сложную и очень требовательную с рядом неизвестных, которые никто из живых не мог предсказать с большой достоверностью, а с точки зрения внутренней политики частично рискованную, с целью «освобождения» территорий ЛНР и ДНР. Наивно было полагать, что они сделают это для того, чтобы «конфедерализировать» Украину с приходом к власти нового правительства. Наивно было полагать, что всё это вроде бы теперь серийно провозглашаемые Херсонская, Николаевская, Харьковская, Одесская и другие народные республики… Всё это наивно, ибо при подсчете возможных издержек и выгод украинской операции в Москве как раз знали, что их ждет.
Что их ждёт, уже было объявлено осенью 2021 года, когда оставалось только перечислить и количественно оценить как более-менее вероятное событие. Из-за объявленных огромных затрат нельзя было ставить «маленькие» политические цели. Потому что, будь политические цели поставлены «малыми» или «большими», издержки для России, включая всё видимое — от санкций и до действий коллективного Запада через международные организации везде, где только можно, — они, безусловно, останутся прежними. Именно поэтому политические цели поставлены «высоко», а в стратегии их достижения Украина — лишь средство, инструмент, который используется.
Само собой разумеется, что интерес России и русских к судьбе Украины и украинцев существует, большинство до сих пор убеждено, что это один народ, трагически разделённый политикой, или что это два братских, максимально близких народа, имеющие одни корни. Именно поэтому, в отличие от «западного отношения», Россия очень заинтересована в этом «украинском деле». Но, глядя на нынешние события и сложившуюся расстановку сил на «международной арене», Украина «служила» совсем для другой цели.
На военном уровне выяснилось, что США не готовы защищать своих вассалов. Их военная мощь хоть и огромна, но полезна для дисциплинирования Ирака, Афганистана, Ливии или ФР Югославии. Но когда необходимо вступить в прямой вооруженный конфликт с Россией — они отступают. Компенсаций в виде поставок оружия украинским силам недостаточно, чтобы изменить эту картину. План превращения экстремистских группировок в партизанские отряды, которые подготовят для русских «новый Вьетнам», также подвергался сомнению по ряду причин, и это не изменит этого вывода, постепенно преобладающего в незападной части мира. НАТО показало слабость, и это конец.
В политическом плане конечной целью Соединенных Штатов была мобилизация членов НАТО и ЕС, при этом Япония и Австралия присоединились в качестве двух региональных держав (и несколько других более мелких стран), а Турция отсутствовала как один из самых важных членов НАТО. Не «международное сообщество изолировало Россию», как настойчиво повторяет канцлер Германии, а международное сообщество было разделено на западное меньшинство и незападное большинство при принятии решения о том, как реагировать на Россию.
Голосование в Генассамблее ООН — маленькое утешение за то, что не вводят санкции и не участвуют в мерах по изоляции Москвы. В экономическом плане последствия для европейских стран более драматичны, чем для России, с тенденцией к усугублению в обозримом будущем: рост цен на энергоносители, продукты питания, металлы и крах давних распределительных цепочек угрожают конкурентоспособности европейской экономики и предвещают драматические события. Не в лучшем положении находятся и США, поскольку эскалация украинского кризиса была использована для запуска процесса дедолларизации мировой экономики.
Таким образом, стратегия России направлена на радикальное и быстрое снижение потенциала военной, политической и экономической мощи западного блока во главе с США с использованием ряда инструментов (от энергетики, зерна и внешней торговли в национальных валютах, до весьма динамичной и масштабной дипломатической деятельности на двустороннем уровне, благодаря которой оказывается открытая или негласная поддержка реализации этой стратегии важными центрами силы, в том числе членами БРИКС и рядом региональных держав в разных частях мира).
В этом контексте военный прогресс на земле, быстрее или медленнее, а также военные цели, установленные в Украине (какой бы вариант ни был), не имеют решающего значения, поскольку приоритет отдаётся политическим целям.
Безусловно, недостатком такого подхода является то, что провал военной операции поставил бы под угрозу реализацию стратегии и достижение политических целей. Но, учитывая развитие ситуации до сих пор, уничтожение украинских войск (потери в технике, технике, вооружении и живой силе невосполнимы, украинские войска практически остались без сил ПВО, ВМФ, значительной части механизированных и бронетанковых частей, имеют непреодолимые проблемы со снабжением на такой большой территории и длине линии фронта) и превосходство русской армии, в конце концов, этот вопрос не должен подвергаться сомнению.
На самом деле наибольшую опасность для поддержания военного прогресса представляла поддержка общественного мнения таких действий и возможная демотивация офицеров и солдат к участию в них. Здесь тоже надо вернуться к заявлениям Урсулы фон дер Лайен и американской тактике: Путин уходит, потерпите еще немного. Выяснилось, однако, что Путин укрепил свой рейтинг в обществе, где давно не имел такой поддержки. Мотивация продолжения военного продвижения выше, чем в начале операции, и что американское предпочтение тактики в среднесрочной перспективе может оказаться фатальной. Провал в планировании остановит дальнейшую реализацию стратегии, начатой во времена правления Збигнева Бжезинского.
То, что вассалы будут продолжать хором повторять про политкорректность, и тем самым пытаться угодить тому, кто до сих пор обо всём спрашивает в западном блоке, реальности не изменит. Наоборот, это повлияет на политику самообмана, и плохое представление о том, что эскалация украинского кризиса в глобальном масштабе продлится. Это не фильм, это не декларация принципа «я за русских, я за американцев», а (гео)политическое землетрясение, которое переконфигурирует известные доселе международные отношения, меняет относительный силовой потенциал отношений между ключевыми действующими игроками и радикально меняет мир, в котором мы жили до сих пор”, – пишет Душан Пророкович.
Дзен